Россия пытается избежать ответственности за свои преступления, совершенные в Украине, и достигает определенных успехов в этом процессе, указывает в колонке для The Economist бывший заместитель генерального прокурора Украины Гюндуз Мамедов.

"В течение большей части последних нескольких месяцев я жил в блиндаже вблизи Покровска, наблюдая вблизи за нашей храброй обороной города. В таких условиях главное — выживание. У нас есть потери, слишком много. Мы спим по три часа в сутки. Нет особо много времени для размышлений. И все же, я не могу перестать думать о своей старой работе, и, в частности, о том, как международная система правосудия терпит неудачу", - пишет он.

Мамедов подчеркивает, что положение в "плане Трампа" о "полной амнистии за действия военного времени", когда все стороны "соглашаются не выдвигать претензий и не урегулировать жалобы", в случае принятия закрепит безнаказанность и подорвет основы международного правового порядка.

[see_also ids="662603"]

Он отметил, что с 2016 года работал над сбором доказательств российских военных преступлений в Украине(в 2016 году Гюндюз Мамедов создал Департамент военных преступлений, который занимался скоординированными расследованиями международных преступлений в Украине), однако все собранные доказательства преступлений не будут иметь никогда значения, если за ними не будет достоверного уголовного судебного процесса.

"История учит, что правосудие обычно является привилегией власть имущих. Точнее, победителей. После Второй мировой войны Нюрнбергский и Токийский трибуналы, казалось, предлагали универсальное обещание: закон может быть сильнее насилия. Но это обещание с тех пор применяется выборочно. От Камбоджи до Руанды, от Сребреницы до Сирии правосудие приходило поздно, ограниченно или вообще не приходило", - указал юрист.

Мамедов пишет, что Международный уголовный суд часто был "беззубым, слишком осторожным, чтобы расследовать дела могущественных государств", и Россия научилась использовать эту слабость как оружие.

"Международное право распадается. Владимиру Путину позволяют игнорировать ордера на арест, выданные МУС, летая в несколько иностранных столиц, включая Улан-Батор и Душанбе. Сама мысль о том, что глава государства, на которого действует ордер на арест, может передвигаться без последствий, является доказательством того, что сдерживание больше не работает", - подчеркивает юрист.

[see_also ids="660119"]

Мамедов отметил, что предложенный Украиной специальный трибунал для расследования преступления агрессии скорее базируется на моральной правильности, а не на юридической устойчивости, поскольку инициированный жертвой трибунал в реальном мире можно легко отвергнуть как предвзятый. При этом мало кто из юристов считает, что проблему иммунитета Путина или других высокопоставленных российских деятелей удастся преодолеть.

"Нам нужна справедливость, а не месть. Надежный международный механизм, который бы это позволил, не является простым. Но, возможно, лучшим путем было бы предоставить Международному уголовному суду полномочия рассматривать преступление агрессии. Когда речь идет об агрессии России против Украины, суд не может рассмотреть это основополагающее преступление из-за структурных ограничений, среди которых прежде всего то, что Россия не является участницей Римского статута.

Кремль понимает, что стоит на кону. В переговорах он уже некоторое время настаивает на том, чтобы Украина отказалась от всех юридических претензий к России. Каким бы соблазном ни было для наших политиков приблизить урегулирование, это было бы серьезной ошибкой. Позволять преступникам избежать ответственности только породит другие преступления. Это урок межвоенной эпохи", - очерчивает масштаб вопроса Мамедов.

[see_also ids="662490"]

Он отметил, что война России в Украине - это испытание международного правового порядка, потому что если такие преступления останутся безнаказанными, то можно просто заявить, что границы можно перекроить силой.

Однако Украина не сможет решить этот вопрос самостоятельно, а нуждается в поддержке Запада, поскольку декларируемые ценности имеют вес только тогда, когда они основываются на добродетели.

В предложенном Трампом "мирном плане" из 28 пунктов есть раздел об амнистии всех сторон, причастных к действиям военного времени, что исключает возможность юридических претензий. По данным ЗМ, этот пункт якобы предложил секретарь СНБО Рустем Умеров, заменив положение об аудите всей международной помощи Украине, однако сам он это отрицает.